В январе текущего года БРИКС пополнился сразу пятью государствами: Египтом, Ираном, ОАЭ, Объединенными Арабскими Эмиратами, Саудовской Аравией и Эфиопией.
Ранее Владимир Путин побывал в Азербайджане, после чего стало известно, что Баку официально подал заявку на вступление в БРИКС. Таким образом, этот союз расширяется и прирастает государствами буквально на глазах. О будущем БРИКС и изменении формата группы стран размышляет профессор Дмитрий Евстафьев:
Мы знаем, что там нет никаких общих органов управления, но тем не менее формируются потенциальная единая валюта и многое-многое другое. Давайте попробуем порассуждать о том, что же такое БРИКС будет через 5-10 лет.
Я вообще был БРИКС-скептик. Почему? Потому что мы все понимаем, что такое БРИКС. Это просто аббревиатура, которая обозначала просто быстро растущий рынок. Для меня было удивительно, что БРИКС обрел такую силу. Но в БРИКС, при всем моем уважении к тому, что сделали индийские, бразильские, да и китайские партнеры, геоэкономического стержня не было.
Были торговые расчеты, инвестиционные, но это все равно было вторично по отношению к американцентричной экономике. То, что мы видим сейчас, это формирование этого стержня. И, кстати говоря, хорошо, что в последнее расширение, на наше счастье, отпала Аргентина. Там сейчас странный президент, как минимум. А теперь представьте, что эта Аргентина, разобранная страна, ее нужно заново собирать, вместе со странным президентом и она находится внутри системы БРИКС. И мы смотрим, что у них там сейчас происходит.
Потому последнее расширение, и особенно заявка Азербайджана, начинает формировать некое геоэкономическое ядро, которое называется Большой Прикаспий. Для нас это тоже вызов. Почему? Потому что раньше, последние там, ну допустим, 30 лет идея была консолидации Евразии по вектору Восток-Запад, то есть от Китая до Европы, под которую выстраивались логистические маршруты, обеспечивающая инфраструктура и так далее. Но теперь этот вектор, который нам известен как Великий Шелковый Путь, ведет из могучего в экономическом отношении, хотя не без политической турбулентности, Китая, в, извините, перспективное дикое поле под названием Европа, по которому будут бегать очень тревожные люди. Чем дальше, тем они тревожнее. Но, во всяком случае, экономическое значение Европы, судя по экономическим показателям последних лет, будет довольно низким. Мы привыкли к этому, в том числе с точки зрения государственного управления, потому что значительная часть коридора всегда шла по территории России. Мы на это рассчитывали, но не сложилось.
Будем выстраиваться по территории, по направлению Север-Юг. Естественно, включая Иран, большой Прикаспий, в перспективе с выходами в Индийский океан, к Пакистану и Индии, в Юго-Восточную Азию, Африку. Мы должны понимать, что коридор Север-Юг ведет не только в Индию, он ведет еще и в Африку, в которой происходят абсолютно тектонические изменения.
Происходит вторая деколонизация Африки. А за второй деколонизацией, естественным образом, как и за первой, последует реиндустриализация, обеспечивающая производство, которое метрополии создавали у себя, чтобы себя обслуживать.
После деколонизации 60-х годов там была реиндустриализация. Вот сейчас будет новая индустриализация Африки. И это абсолютно грандиозная вещь, значение которой, мы, наверное, в полной мере не ощутим, а вот наши дети будут жить в абсолютно новом геополитическом и геоэкономическом пространстве, которое будет устраивать всех.
Внутри этого вектора как без дедоларизации-то? Внутри этого коридора мы будем рассчитываться в долларах? Это смешно. Американцы нам не дадут этого сделать.
И это глобальный коридор, глобальная полоса новой индустриализации, новых высоких технологий, со своими, кстати говоря, технологическими стандартами, новое инвестиционное пространство и так далее. И подключение к нему такого состоявшегося государства, как Азербайджан – большой плюс для БРИКС. На постсоветском пространстве не так много по-настоящему состоявшихся государств. А вот Азербайджан состоялся.